Елена Клепикова
Голос покинутого дома
У меня был чудесный дом. Построили его из тянь-шаньской ели в конце девятнадцатого века для купца первой гильдии Григория Андреевича Шахворостова. Человека почтенного и в городе весьма уважаемого. Ещё бы, он одним из первых основал коммерческое предприятие по торговле «колониальными товарами»[1]. За несколько лет небольшая лавка превратилась в крупную фирму «Торговый дом Г.А.Шахворостова с сыновьями и Пестов Фёдор Александрович». В первом разряде[2], на углу улиц Торговой и Капальской[3], выстроили основательное здание Торгового дома. Магазины и лавки фирмы работали не только в Верном, а и во всём Туркестанском крае, верненский же магазин называли «туркестанский Мюр и Мерилиз». Год от года богател купец Шахворостов, исправно платил десятину и на благотворительные пожертвования не скупился. За всё это был отправлен делегатом от Семиречья на коронацию царя Николая Второго и подносил тому серебряный поднос с хлебом-солью.
Говорят, каждый мужчина за свою жизнь должен посадить дерево, построить дом и воспитать сына. Григорий Андреевич деревьев посадил немало, воспитал четырех сыновей и каждому построил дом. Уже после смерти отца, братья Сергей и Пётр построили суконную фабрику[4] в окрестностях Верного на реке Узун-Каргалы, и в моем доме стал жить Сергей. А потом грянула революция, дом национализировали и кто там только не обитал: губернская чрезвычайная комиссия, губернские комитеты РКП(б) и РКСМ, позднее - областной санитарный совет, Наркомат здравохранения, первое городское медицинское училище. Из огня, да в полымя. Когда в 1978 открыли в моем доме Музей истории медицины и здравоохранения Казахстана я подумал, всё, теперь отдохну от этого мельтешения учрежденческого. Да недолго пришлось радоваться. Отобрали у музея дом и отдали под американское посольство. И тогда я не выдержал. Называйте, как хотите – струсил, сбежал. Сбежал в другой дом, небольшой, в котором всего восемь квартир – такие еще сохранились в городе: с заплетенными диким виноградом балконами, с тихими двориками. В дом, который не огорожен глухим железным забором. В дом с приветливо открытыми окнами. У моей временной обители тоже непростая судьба, но там живут добрые люди, и оттуда я присматриваю за старым особняком. Я жду и надеюсь на чудо. Я очень хочу вернуться.
История о временном пристанище, которую рассказал голос покинутого дома
Недалеко от пересечения двух очень больших проспектов стоял дом - старый и серый. Жили в нем люди, и не было у них праздника - со всех сторон на старый серый дом наступали небоскребы. Уныло в колодце.
Приближался Новый год. Днем подмораживало, а ночами с завидным упорством валил снег и ветер, свистящий заунывно-тонко на пределе слуха, закручивал рыхлые хлопья в тугие спирали: то ли Дикая охота, то ли ведьмины зимние пляски. Жильцы всех семи (в восьмой уже давно никто не жил) квартир серого дома по привычке готовились к празднику - выбивали ковры, закупали продукты - все, как всегда.
А тридцать первого декабря утром от Кирсанова ушла жена. Оделась, накрасила губы, буднично сказала: «Прощай» - и ушла. Насовсем. «Н-да, новогодний подарочек,- думал Кирсанов,- от такого либо в петлю, либо в запой до розовых слонов. Фиг ли. Не дождетесь...». Его не прельщали ни прочувствованные речи на гражданской панихиде, ни теплая водка с карамелькой на троих. Тем более что речей он бы не услышал, а сладкого терпеть не мог с детства. И тогда Кирсанов пошел гулять - бродил по скверу, заглянул в кофейню, несколько раз прошел мимо собора, но зайти не решился. К вечеру, окончательно промерзнув, завернул в магазин - купил шампанское, пять кило апельсинов - угощать, и побрел домой.
Свет из окон освещал небольшой двор. В центре стоял снеговик. На снеговика смотрели дети Лялькины:
- Дядь Коль, откуда он здесь? - спросил старший.
- Не знаю...
- Мы с обеда горку строим - не было никого, а теперь - стоит, - сказал младший. Кирсанов посмотрел на снеговика: вроде снеговик как снеговик - три шара - один на другом, по бокам на туловке еще два маленьких - руки и снизу впереди - два - ноги. И все. «Стертый, как моя жизнь, - ужаснулся Кирсанов, - Потерпи, потерпи...». Трясущимися руками высыпал апельсины в снег и стал выкладывать вокруг нижнего шара - получалось красиво. Бутылка шампанского, воткнутая снеговику в лапку-шарик, довершала картину.
- Ну, ты, Коляныч, даешь!
Кирсанов обернулся. Коренастый круглолицый Тынштык - сосед по этажу - в сопровождении двух невозможно красивых высоченных девиц стоял, держа на плече елку, и с интересом разглядывал Николая.
- Совсем хреново?
- Прорвемся…- пожал плечами Кирсанов.
Тынштык воткнул елку рядом со снеговиком.
- Ну-ка, девочки, подсуетитесь.
Красавицы покопались в сумочках и вытащили по пудренице. Глаза у снеговика получились удивительные: левый – лунно-серебряный и правый – солнечно-золотой, а елку украсили блестящие футлярчики теней, помады и прочие дамские мелочи.
Двери подъезда распахнулись - семейство Лялькиных в полном составе вытащило во двор дубовый обеденный стол. Мама Лялькина расстелила парадную скатерть, и дети стали споро носить и расставлять салатницы, блюда, тарелки. Папа Лялькин вместо метлы принес снеговику швабру - мокрые веревочки, застыв на морозе, походили на колючего морского ежа.
Молодожены из четвёртой квартиры - Надя и Лаврик Сон воткнули снеговику нос-морковку, повесили на грудь маленький плеер и попытались водить хоровод. Хоровод вдвоем не получался. К Надюхе и Лаврику подбежали Лялькины, Тынштык и инопланетные красавицы.
- Коленька, это что, решили всем домом Новый год отметить? - поинтересовался почтенный пенсионер Ривин.
- Так вот получилось, Борис Соломонович. Присоединяйтесь. Холодно только.
- Холодно… Новый год. Дети в Хайфе, внуки в Хайфе и у них Новый год. А какой Новый год без снега?
Борис Соломонович сходил домой и вернулся укутанный в каракулевую шубу жены, поставил на стол корзинку с разнокалиберными хрустальными фужерами. Пробрался к снеговику и курагой, как мозаикой, выложил ему широкую улыбку.
- Равиль! Студент! Выходи!!! - заорали дети Лялькины, - Петарды жахнем!
Окно на втором этаже распахнулось. Из окна вырвались клубы дыма и выглянул компьютерный гений. Как и положено компьютерному гению небритый, очкастый, заряженый пивом. Кивнул головой и исчез. Через минуту Равиль появился на улице: брякнул на стол связку петард, подошел к снеговику, примерившись, нахлобучил на голову яркое пластиковое ведерко.
Петарды свистели и грохали, плюясь в небо огненными шариками. Дети и красавицы отзывались радостным визгом. Мама Лялькина обвела всех грозным взглядом:
- Весело? Да? Все здесь, а бабку забыли!?
Народ загалдел и наперегонки припустил в подъезд. Немного спустя, мужчины с пиететом вывели, поддерживая под локотки, величавую старуху. Сколько лет Амалии Карловне не знал никто - и двадцать и тридцать лет назад она была такой же. Амалия Карловна жестом подозвала Кирсанова, сняла с головы ажурный пуховый шарф, и указала на снеговика. Николай набросил шарф на шею снеговику - тот залучился радостью, стал домашним, родным.
Хлопнула пробка. Шампанское разлили по фужерам, заговорили разом:
- Счастья всем!
- Живите долго.
- Здоровья и денег побольше!
- Дай я тебя поцелую!
- Дядя Коля, не хочу, чтобы он растаял, - младший Лялькин теребил Кирсанова за рукав.
- Не горюй, все будет хорошо…
Часы отбивали удары - соседи дружно чокались бокалами. Нежный хрустальный звон плыл в воздухе, переплетаясь с боем курантов. И когда стих отголосок последнего звука раздался густой голос снеговика:
- С Новым годом!
[1] «Колониальные товары» - товары, привозимые из других частей света.
[2] Во второй половине 19 - начале 20 века Верный делился на «разряды». «Первый разряд» - улицы в квадрате Казначейской (ныне Калдаякова), Торговой (Жибек жолы), Сергиопольской (Тулебаева) и Командирской (Богенбай батыра). Здесь были сосредоточены лучшие здания в городе: дом военного губернатора, дома городского начальства и епископа Туркестанского, Дом офицерского собрания, мужская и женская гимназии, собор и другие. В районах «второго разряда» - на восток до берега Малой Алматинки и на запад - до улицы Казарменной (Панфилова) - проживали чиновники, офицеры, купцы. «Третий разряд» охватывал остальную часть города, в нем селилась беднота.
[3] На углу нынешних улиц Жибек жолы и Кунаева, где в наше время расположился Дом моды.
[4] Суконная фабрика «Шахворостов с сыновьями и Пестов» - одно из первых предприятий текстильной промышленности в Казахстане. Запущена в 1910 году. Продукция поставлялась местному населению и вывозилась в Синьцзянскую провинцию Китая. В годы первой мировой войны была одним из основных поставщиков сукна для солдатских шинелей царской армии. В 1918 году национализирована.
_____
Елена Клепикова. Алматы 2013.
_____
http://www.fotosfera.kz/my/153 - панорамная фото-экскурсия по карте фестиваля ARTBATFEST 2013 - и именно по местам действия рассказов Елены Клепиковой.
_____
Фестиваль современного искусства ARTBAT FEST 2013 пройдет в Алматы с 6 сентября по 6 октября 2013 года.
Подать заявку на участие можно на сайте фестиваля до 1 апреля 2013 года.
ARTBATFEST 2013 http://artbat.kz
Приятного вам путешествия по Алма-Ате!
